девять утра, регулярно просыпалась и писала. В такое время даже съемная однушка за 250 тысяч вон[28] в месяц становилась прекрасной студией. Она не думала, что случится, стань она сценаристом. В глубине души она знала, что писатель – это всего лишь одна из профессий, но ей казалось, что именно эта профессия никогда не будет ее. К тому же Ким Суа, которая устроилась работать на фабрику в двадцать лет, как только стала взрослой, лучше, чем кто-либо другой, знала, что такое профессия. Неважно, работаете ли вы из любви к этому делу или просто для того, чтобы заработать денег, но как только это становится «профессией», вы перестаете получать от этого одно лишь удовольствие. Несмотря на это, она не хотела писать только в качестве хобби, как ей сказал лектор из культурного центра. Она писала еще и еще, чтобы утолить свою противоречивую жажду. Вот так за три года у нее набралось три-четыре полноценных сценария. Один из них она отправила на конкурс. Она не питала особых надежд, так что особого мужества также не потребовалось. И все равно, когда впервые нажимала кнопку «Отправить заявку», она была так рада, что кружилась на месте. Она чувствовала, что чего-то достигла, и ей хотелось танцевать.
Тогда она не знала, что после этого мир безумно закрутится.
Ким Суа сделала еще один оборот на кресле. Еще один. И еще. Она крутилась до тех пор, пока не повело голову. Кресло отъехало от стола и покатилось к лоджии. Оно перестало вращаться только после того, как ударилось о ее порог. За окном виднелась река Хан. Та река, которую она видела с моста, была черной как смоль, будто могла в любой момент затянуть человека, но река Хан, которую она видела из этой квартиры, выглядела голубой и прозрачной, как крылья ангела.
«Если я стану сценаристом, если стану сценаристом…»
Ким Суа подпрыгнула на кресле как ужаленная. Уже собираясь выйти на лоджию, она услышала звуки набора кода на цифровой панели входной двери. Ким Суа тут же остановилась и вернула кресло на место за столом. Затем она встала на цыпочки, прокралась в маленькую комнату и закрыла дверь. Снаружи послышался звук снимаемой обуви, а затем дверь распахнулась.
– Пришла сюда, зная, что отца дома нет, но увидела, как кто-то вбежал в комнату, и чуть было не решила, что это вор.
Дверь открыла молодая девушка. Любой бы понял, что она дочь Ли Мандо. Казалось, его орлиный нос просто скопировали и вставили в ее лицо. Девушка пристально смотрела на Ким Суа.
– Женщина, это вы – новый ассистент?
Ким Суа не смотрела на девушку. Она планировала максимально избегать общения с людьми из окружения Ли Мандо. Везде могут быть излишне чувствительные люди. Если кто-то запомнит ее манеру речи или поведения, могут возникнуть проблемы.
«Ты должна постараться. У тебя получится».
Ким Суа молча вложила подготовленную статью в альбом. Ли Мандо сказал ей распечатать все материалы о нем и склеить их вместе. Потом, когда статей наберется достаточно, он превратит их в книгу. Такие книги уже выстроились в ряд в одном из углов кабинета Ли Мандо.
– Вы с ног до головы нарядились, как любит отец. Женщина, вы на него охотитесь? – Девушка вошла в комнату и наклонилась к Ким Суа, так что ее круглая тень накрыла женщину.
Ким Суа по-прежнему не поднимала головы. Тень приблизилась, и волосы девушки коснулись ее щеки. А в ушах раздался ее голос:
– Ничего хорошего от сближения с ним вас не ждет, так что прекратите, а?
Тень девушки исчезла.
– Я специально приехала сюда, узнав от редактора, что отца нет дома. Хочу взять немного денег. Женщина, вы ведь не станете ему жаловаться, что я взяла деньги?
– …
– Женщина, вы говорить не умеете? Или не хотите мне отвечать?
– …
– Ну и ладно. В любом случае вам стоит запомнить мои слова.
Девушка вышла из комнаты. Только тогда руки Ким Суа остановились. За дверью раздался громкий звук открывания и закрывания ящика. Ким Суа посмотрела на статью, которую вкладывала в альбом. «У знаменитого сценариста Ли Мандо застой? Презентация новой работы отложена. Заявление студии „Харим“ о судебном разбирательстве из-за нарушения условий контракта». В статье говорилось, что Ли Мандо, используя в качестве оправдания навязанную ему рекламу, уже несколько раз нарушил сроки, указанные в контракте на новое произведение, и в связи с этим выход дорамы, запланированный в первом полугодии следующего года, отложили на неопределенный срок. В то же время Ли Мандо утверждал, что проблема в чрезмерном продакт-плейсменте, которого требовала студия. Также была и статья, содержащая эксклюзивное интервью с Ли Мандо, в котором он говорил, что эту практику, снижающую качество выпускаемого продукта, следует прекратить.
«Ли Мандо: Не следует ли признанным сценаристам искоренить эту порочную практику, чтобы начинающие авторы могли работать в лучших условиях? Вместо того чтобы чрезмерно зависеть от продакт-плейсмента, необходимо построить более диверсифицированную модель прибыли».
Руки скомкали бумагу. Гнев всегда приходил вместе с беспомощностью. В складках бумаги Ким Суа видела свое время. Она видела отчаяние, на которое смотрела вниз с моста, пока мимо нее проносились весна, лето, осень и зима. Сколько же она просидела там, комкая бумагу? Из газетных складок Ким Суа вытянул звук стучащего в окно дождя, похожий на шорох страниц. Вскоре он усилился, словно одновременно смяли сотни листов.
Ким Суа вышла из комнаты. Дождь барабанил в большое окно гостиной, покрывая его разводами воды. Ветер тоже был сильным. Мир за окном кружился из-за дождя и ветра такой силы, что она не удивилась бы, превратись они в тайфун. Ким Суа почувствовала импульсивное желание широко распахнуть окно веранды. Если сделать это, струи дождя хлынут в гостиную. А если будет тайфун, так еще лучше. Как было бы хорошо, если бы ветер и дождь испортили письменный стол, книжные шкафы и все остальное в этом доме.
Она и раньше представляла что-то подобное. Она желала, чтобы кто-то пришел в дом Ли Мандо, отыскал в нем свидетельства его некомпетентности и обнародовал их. Она страстно желала, чтобы появился справедливый призрачный вор, который прокрадется в музей искусств великой державы, состоящий из украденных предметов, заберет вырванные с корнем произведения искусства, а затем вернет их на место. Но фантом не появился. Его просто не существует. Воры крадут что-то только ради собственной выгоды, будь то богатства или люди. Или же чужая жизнь. Врожденный талант. Люди, которых зовут гениями. Если это слово значит «создание, выходящее за рамки здравого смысла обычных людей», Ли Мандо точно был гением. Гениальным призрачным вором.
